Иван Елфимов

62 года, Воронеж, Россия

24 дек 2015

Чуть истории села Новой Ольшанки.(В стихах).

В далёком прошлом в той России, когда ей правил Алексей

Своим солдатам после службы, он земли раздавал там им.

А что до них на ней там было, в архивах тяжело сыскать.

Ведь Средне-Русскою возвышенность, стали тогда только заселять.

Солдатской группе в праву стала, между бугров была она.

В низине там, текла речушка, по берегам росла Ольха.

И стали там те поселятся и свои семьи заводить.

И эти земли поселенья, стали в названье Новом жить.

Уже и в переписи стала, в 1684-м там году.

И в Нижнедевицком там уезде, стали жить предки все в ладу.

Они всё строили руками и жили, как одна семья.

Друг-другу хаты гондабили, ведь не было даже гвоздя.

И для зерна пахали нови, там деревянною сохой.

Всё на волах они справлялись, в ту пору конь был дорогой.

Всё успевали наши предки, церквушку в центре возвели.

Хоть деревянный Храм был Божий, но он частицей стал души.

И поселенье в рост помчалось, дети рождались, как грибы.

Хоть церковь Божья там сгорела, её из камня возвели.

Для зерна мельницы на речке, семь было штук, тогда у них.

И двориков уже за триста, в то время в ней там стало быть.

Хотя всё было не вдостатке, но появлялись баренья.

У них уже были лошадки, тогда Ольшанка так жила.

Это было всё там в девятнадцатом, при наших тех тогда царях.

Всегда отсевы в Руси были у сильных-слаб был в батраках.

Но всё ровно те не грустили, а жили так, как Бог им дал.

В хлевах овец и коз водили, хата с насестями в сенях.

Они все низкие без пола, печь с деревянною трубой.

Зимой топились там соломой, в лесах нехватка было дров.

Кто день и ночь в поту трудился, у тех коровка уж была.

Она кормилица по жизни, всё от неё там для житья.

С лепёшек кизяки лепили, в зиму топить, вместо угля.

В соманны хаты добавляли, чтобы была теплей изба.

И в них у входа в углу коник и сбоку лавка, с досок стол.

Дверь из досок, тряпьём обита, чтоб было больше тепла в ней.

С песка, лепёшек, да плюс глины, они в них мазали внутри.

Потом побелкой доводили, чтобы светлей избы были.

Окошки мизерные были, ведь не было почти стекла.

Да и при малых теплей было, зимой в хатушках в те года.

Солома с глиной, крышей были, а у кого-то с камыша.

Вот так она жила в то время, Ольшанка Родина моя.

А что носили, в чём ходили, я Вам не в силах написать.

Даже лаптей всем не хватало и остальное, где-что взять.

Там с конопли сукно сучили, ткали одежду и холсты.

Дерюжки в избу для ночлежки, сами даже шили зипуны.

Потом в 20-м перемена, стали кулачить бареньков.

Кто жил с коровкой и лошадкой, те в списках стали кулаков.

Советы всё перевернули, в один колхоз всё загребли.

И стал богатый враг народа, а лодыри все довольны.

Потом в 33-м голод был там, не уродился урожай.

Лепёшки вновь с желудей ели, крапиву, лебеду, да чай.

От эпидемии там мёрли, ведь не было лекарств от них.

От кори и чумы там умирали, не успевали делать им гробы.

Затем война и снова голод-холод, туда ушли с села все мужики.

И многие от туда не вернулись, а все хотели жить тоже они.

Без мужиков все женщины за соху, ведь надо деток без мужей кормить.

Такая доля была нашим бабам, часто хотелось от неё им выть.

После войны, чуть стали подниматься, всегда была в работе детвора.

Трудились в поле, дома в огороде и верили, чтоб жизнь их зацвела.

Колхозы в верх подняли, да и сёла и по деревне свет там провели.

И крыш с соломы по селу не стало, они в музей теперь переселены.

Хоть поднимались, но в застое жили, уже и мы своих предков сынки.

И с сёл тогда селяне побежали, оставив хлев пустой там и бугры.

И вот теперь пришло к нам демакратство, в селе никто к ней был же не готов.

Всё растащили по себе с колхозов, а было сколько-сколько в них трудов.

В истории всё что-то, кто-то пишет и я в неё чуть тоже напишу.

Пусть внуки знают, как жила Ольшанка и наших предков жизнь поймут чуть ту.

Я славлю предков и свою Ольшанку, и церковь в центре Белую свою.

Её поля, огромные просторы, леса и речку, я всю жизнь люблю !

                                            И.  Е.